Тьма без Света мертва, как бесплодна без зерен земля...
Во имя памяти об Оссирианде (читать дальше)
(3434 год Второй Эпохи)
Я помню высокие горы над головой, и шелест ветра в кронах деревьев, и ледяной перелив ручья...
Оссирианд. Земля, которой больше нет.
Почему всегда так трудно вспоминать о днях безмятежного счастья, но помнишь горе?..
В Войне Гнева пал мой отец, погиб любимый старший брат, ушедший по зову сердца - людям хотел помочь, а ведь и я, и матушка его отговаривали. Не пережив боли потери, ушла мать... И я, Норвэ, остался один в большом доме у склонов горы.
В ненастную осеннюю ночь я проснулся от собственного крика. Я знал - нам всем надо уходить из города, скоро здесь будет море.
Как я пережил гибель Оссирианда и не сошел с ума - не знаю. Но время постепенно стирало боль утрат. Только в небе каждый раз загоралась ненавистная звезда, названная именем того, по чьей вине началась Война Гнева. Война, забравшая у меня все. Кроме жизни.
Шли столетья. В мире за горами началась война, окончившаяся победой Нуменора.
Однажды увидел, как люди Киръятура, собравшись на поляне, жгут костры и готовятся к пиру.
Стоя на пороге шатра с золотым кубком в руке, он провозгласил:
- Нуменорцы! Братья! Тысяча лет, и семьсот, и еще один год прошел с победы над воинством древнего Врага. В этот светлый день я поднимаю чашу. Пойте же и веселитесь, ибо он побежден, как побежден был нами его слуга в недавних боях!
Небо начало медленно и неотвратимо рушиться на меня. Пир? Веселье?.. Встали перед глазами лица брата и отца, холодное тело матери, волны, поглощающие мой родной деревянный город у подножия горного отрога... Я с трудом дошел до порога своего дома.
Никогда я не мог понять Кирдана и Гил-галада. Что им за дело до людей Нуменора - этих недолговечных созданий, из-за которых погибли мои родичи и мои земли? Но ничем не показывал своего недовольства. Весть о гибели Нуменора я встретил с тайной радостью - теперь я буду молчаливо радоваться каждой годовщине того дня, когда их ненавистная мне земля, ради которой Валар пожертвовали Оссириандом и сложили голову мои родичи, тоже канула в бездну.
А потом началась новая война. Был создан Союз. Однажды я был избран Кирданом в составе группы эльфов, отправившейся на очередные переговоры с людьми. Предводительствовал нами сам Галдор. Уже не помню, о чем были долгие разговоры с хмурыми и усталыми людьми; впрочем, я и не особо вслушивался в них.
А потом напротив меня сел высокий и стройный молодой человек с тонкими чертами красивого и мужественного лица - он пришел позже всех, уже к середине совета, сильно опоздав. Помню, как в его каштановых волосах, рассыпавшихся по плечам, золотились блики костра, а в огромных серых глазах, опушенных длинными ресницами, отражались звезды. Постаравшись искренне улыбнуться ему, я спросил имя. Его звали Арандил, он родился в Аннуминасе и недавно был назначен командиром отряда.
Пришла пора прощанья. Все встали со своих мест, эльфы стали пить из одной чаши с людьми.
У моего собеседника были тонкие длинные пальцы - почти как у эльфов, прохладно-теплые; но меня едва не передернуло, когда его рука сприкоснулась с моей на деревянной чаше. Хорошо, что я умел владеть собой.
И войска Союза выступили в путь. Странно - Арандил всегда был где-то рядом, видимо, из-за того, что наши отряды шли, соприкасаясь друг с другом. Он лично участвовал в вылазках, возвращался - разгоряченный, с горящими глазами...
Мы уже шли через Итилиен, когда я понял, что меня - помимо воли - влечет к нему. Арандил был таким открытым, добрым, относился ко мне по-дружески... он вообще ко всем относился тепло. Да еще - внешне он был так похож на брата... Я тщетно напоминал себе, что он тоже - виновен. В гибели моей земли и моих родных. Он - потомок ненавистного мне Эарендила, в нем течет кровь Тар-Минастира.
Однажды вечером, сидя на пороге шатра, Арандил сказал мне:
- Сны сегодня были дурные. Кажется, я не вернусь назад... и не знаю, придется ли еще раз увидеть закат...
И я понял: сейчас - или никогда.
- Нет, не надо... Хочешь погулять по звездному лесу - здесь есть очень красивая роща, совсем близко. И водопад рядом...
Когда мы пришли в рощу, ударом в спину я повалил Арандила на землю. Мы покатились по росной траве. Он засмеялся - наверно, подумал, что я с ним драку затеял шутки ради. А потом я, оказавшись сверху, сомкнул железную хватку у него на шее.
Меня удивило, что он почти не пытался сопротивляться и кричать, только смотрел с искренним удивлением, словно не понимая и не веря - его убивают. Тогда я сжал его горло еще сильнее, а потом - впился зубами ему в шею, ощутил на языке острый соленый вкус. И - под пальцами - или под зубами? - что-то мерзко хрустнуло, он выгнулся и затих навсегда.
Правосудие свершилось. Во имя памяти об Оссирианде. Моя жажда мести была утолена.
Меня трясло. Тело я оставил там же. Подошел к ручью, отмыл от крови губы и руки, вернулся в лагерь. Так получилось, что никто меня не окликнул на пути. Ночью мне впервые за долгое время снился Оссирианд, я видел лица родных...
Утром Арандила, конечно же, нашли. На лице его - как сейчас вижу - застыло все то же недоуменное выражение горькой и какой-то детской обиды. Люди - да и многие эльфы тоже - были опечалены гибелью талантливого командира и храброго воина. Решили, что на него напали дикие псы или волки, рыскавшие неподалеку от лагеря.
Тогда я признался во всем. Рассказал отшатнувшимся от меня, словно от чумного, эльфам и людям, собравшимся вокруг, как я убил его. Гордо, не пряча глаз. И рассмеялся им в лицо.
Теперь я сижу здесь, в темнице, что стоит на самом берегу Осгилиата. Сталь оков впивается в кожу. От толстых каменных стен, склизких и зеленоватых, исходит сырой холод. Тусклый серый свет льется сквозь высокое узкое окно.
На рассвете меня казнят. Осталось немного.
Я заранее знаю, какими будут мои последние слова - уже с эшафота.
"Ненавижу вас, убийцы моих родных. Осквернители моей земли, будьте вы прокляты навеки. Я - не прощаю. И не прошу пощады. Вам не услышать от меня слов раскаяния. Убивайте - я не страшусь".
Я уйду - несломленным. И унесу с собою - память о прежнем Оссирианде.
(3434 год Второй Эпохи)
Я помню высокие горы над головой, и шелест ветра в кронах деревьев, и ледяной перелив ручья...
Оссирианд. Земля, которой больше нет.
Почему всегда так трудно вспоминать о днях безмятежного счастья, но помнишь горе?..
В Войне Гнева пал мой отец, погиб любимый старший брат, ушедший по зову сердца - людям хотел помочь, а ведь и я, и матушка его отговаривали. Не пережив боли потери, ушла мать... И я, Норвэ, остался один в большом доме у склонов горы.
В ненастную осеннюю ночь я проснулся от собственного крика. Я знал - нам всем надо уходить из города, скоро здесь будет море.
Как я пережил гибель Оссирианда и не сошел с ума - не знаю. Но время постепенно стирало боль утрат. Только в небе каждый раз загоралась ненавистная звезда, названная именем того, по чьей вине началась Война Гнева. Война, забравшая у меня все. Кроме жизни.
Шли столетья. В мире за горами началась война, окончившаяся победой Нуменора.
Однажды увидел, как люди Киръятура, собравшись на поляне, жгут костры и готовятся к пиру.
Стоя на пороге шатра с золотым кубком в руке, он провозгласил:
- Нуменорцы! Братья! Тысяча лет, и семьсот, и еще один год прошел с победы над воинством древнего Врага. В этот светлый день я поднимаю чашу. Пойте же и веселитесь, ибо он побежден, как побежден был нами его слуга в недавних боях!
Небо начало медленно и неотвратимо рушиться на меня. Пир? Веселье?.. Встали перед глазами лица брата и отца, холодное тело матери, волны, поглощающие мой родной деревянный город у подножия горного отрога... Я с трудом дошел до порога своего дома.
Никогда я не мог понять Кирдана и Гил-галада. Что им за дело до людей Нуменора - этих недолговечных созданий, из-за которых погибли мои родичи и мои земли? Но ничем не показывал своего недовольства. Весть о гибели Нуменора я встретил с тайной радостью - теперь я буду молчаливо радоваться каждой годовщине того дня, когда их ненавистная мне земля, ради которой Валар пожертвовали Оссириандом и сложили голову мои родичи, тоже канула в бездну.
А потом началась новая война. Был создан Союз. Однажды я был избран Кирданом в составе группы эльфов, отправившейся на очередные переговоры с людьми. Предводительствовал нами сам Галдор. Уже не помню, о чем были долгие разговоры с хмурыми и усталыми людьми; впрочем, я и не особо вслушивался в них.
А потом напротив меня сел высокий и стройный молодой человек с тонкими чертами красивого и мужественного лица - он пришел позже всех, уже к середине совета, сильно опоздав. Помню, как в его каштановых волосах, рассыпавшихся по плечам, золотились блики костра, а в огромных серых глазах, опушенных длинными ресницами, отражались звезды. Постаравшись искренне улыбнуться ему, я спросил имя. Его звали Арандил, он родился в Аннуминасе и недавно был назначен командиром отряда.
Пришла пора прощанья. Все встали со своих мест, эльфы стали пить из одной чаши с людьми.
У моего собеседника были тонкие длинные пальцы - почти как у эльфов, прохладно-теплые; но меня едва не передернуло, когда его рука сприкоснулась с моей на деревянной чаше. Хорошо, что я умел владеть собой.
И войска Союза выступили в путь. Странно - Арандил всегда был где-то рядом, видимо, из-за того, что наши отряды шли, соприкасаясь друг с другом. Он лично участвовал в вылазках, возвращался - разгоряченный, с горящими глазами...
Мы уже шли через Итилиен, когда я понял, что меня - помимо воли - влечет к нему. Арандил был таким открытым, добрым, относился ко мне по-дружески... он вообще ко всем относился тепло. Да еще - внешне он был так похож на брата... Я тщетно напоминал себе, что он тоже - виновен. В гибели моей земли и моих родных. Он - потомок ненавистного мне Эарендила, в нем течет кровь Тар-Минастира.
Однажды вечером, сидя на пороге шатра, Арандил сказал мне:
- Сны сегодня были дурные. Кажется, я не вернусь назад... и не знаю, придется ли еще раз увидеть закат...
И я понял: сейчас - или никогда.
- Нет, не надо... Хочешь погулять по звездному лесу - здесь есть очень красивая роща, совсем близко. И водопад рядом...
Когда мы пришли в рощу, ударом в спину я повалил Арандила на землю. Мы покатились по росной траве. Он засмеялся - наверно, подумал, что я с ним драку затеял шутки ради. А потом я, оказавшись сверху, сомкнул железную хватку у него на шее.
Меня удивило, что он почти не пытался сопротивляться и кричать, только смотрел с искренним удивлением, словно не понимая и не веря - его убивают. Тогда я сжал его горло еще сильнее, а потом - впился зубами ему в шею, ощутил на языке острый соленый вкус. И - под пальцами - или под зубами? - что-то мерзко хрустнуло, он выгнулся и затих навсегда.
Правосудие свершилось. Во имя памяти об Оссирианде. Моя жажда мести была утолена.
Меня трясло. Тело я оставил там же. Подошел к ручью, отмыл от крови губы и руки, вернулся в лагерь. Так получилось, что никто меня не окликнул на пути. Ночью мне впервые за долгое время снился Оссирианд, я видел лица родных...
Утром Арандила, конечно же, нашли. На лице его - как сейчас вижу - застыло все то же недоуменное выражение горькой и какой-то детской обиды. Люди - да и многие эльфы тоже - были опечалены гибелью талантливого командира и храброго воина. Решили, что на него напали дикие псы или волки, рыскавшие неподалеку от лагеря.
Тогда я признался во всем. Рассказал отшатнувшимся от меня, словно от чумного, эльфам и людям, собравшимся вокруг, как я убил его. Гордо, не пряча глаз. И рассмеялся им в лицо.
Теперь я сижу здесь, в темнице, что стоит на самом берегу Осгилиата. Сталь оков впивается в кожу. От толстых каменных стен, склизких и зеленоватых, исходит сырой холод. Тусклый серый свет льется сквозь высокое узкое окно.
На рассвете меня казнят. Осталось немного.
Я заранее знаю, какими будут мои последние слова - уже с эшафота.
"Ненавижу вас, убийцы моих родных. Осквернители моей земли, будьте вы прокляты навеки. Я - не прощаю. И не прошу пощады. Вам не услышать от меня слов раскаяния. Убивайте - я не страшусь".
Я уйду - несломленным. И унесу с собою - память о прежнем Оссирианде.
@темы: Переучет натворенного