[Вторая Эпоха]
(читать дальше)Гревшаяся на солнце у стены большого и добротного деревянного дома старуха, еще сохранившая остатки былой красоты, широко открыла неожиданно ясные глаза, приподнявшись на высокой замшелой скамье, вырубленной из ствола дерева. Тонкие сухие губы беззвучно шевелились.
Теперь - когда прошло очень, очень много лет - кажется, что это была просто добрая светлая сказка. Сказка о вольном народе, который жил на своей земле и молился своим богам, говорил на своем языке и пел свои песни. Если задуматься - скучная сказка, наверно, такие от западного моря до самого края мира - ну, если он вообще есть, край тот... - все народы знают, правда, каждый по-иному рассказывает. Только вот конец у нее был - страшный, никогда настоящие сказки так не кончаются.
Сначала были - смутные слухи с юга. Мол, явились по воде на больших-больших лодках под парусами закованные в железо чужеземцы. Лицом, как молва гласила, многие чем-то на лесных альвов похожи, и глаза светлые, сияющие. Только тем что надо было? - если в холмы забредут, так у костра погреются, ломоть хлеба да глоток воды попросят - да и все, и дальше пойдут себе по долгим дорогам холмистого северного края. А этим - какой костер да хлеб, какая вода?.. Им, говорили, земля была нужна, да не какая-нибудь, а самая лучшая. То есть - та, что деды и прадеды, пока живые были, допьяна напоили своим потом, а потом - досыта накормили своими косточками на погостах. Слухам мало кто верил - не бывает такого...
А потом - запылали окрестные деревни, и беженцы принесли за плечами не только скудные пожитки, но и липкий черный страх, разливавшийся в воздухе, вползавший в души. А потом был - дробный перестук копыт, и блики солнца на крылатых шлемах, и тусклое железо мечей - и то ли лед в глазах, то ли сталь сверкала у предводителя отряда чужеземцев. И он тогда говорил со старейшинами. Сказал - подчинитесь силе воинов из-за моря - или она обрушится на вас. В городище не вошли, встали в поле укрепленным лагерем.
Старейшины тогда заперлись в Доме Совета и целую ночь рядили, как быть; провидец богов вопрошал - но молчали боги. А на следующий день заявили старейшины, что не желают пролития крови, а потому - склоняются перед Высокими. Кто был стар или богат - те кивнули согласно. А молодые недовольны были. Ночью многие из них в леса у подножия гор ушли...
А потом - началось. В отдаленной деревне ночью перебили отряд Высоких. Жители открещивались от своей причастности к резне и указывали на ушедших в леса, но им это не помогло - село сожгли. А Высокие вместе с некоторыми из Людей Сумерек устроили облаву на восставших, но понесли от их стрел большие потери в холмах, поросших густым лесом. И разгорелась война. Через городище почти каждую неделю проходили отряды Высоких. Разные они были - и гневные, и веселые, и добрые, некоторые даже сочувствовали... Только назад почти никто возвращался. А на третий год войны - Высокие подожгли лес, хоть долго на это не решались... Зарево стояло несколько дней. Непокорные, бежавшие из-под охваченных огнем деревьев, почти все попали в плен. Кто не сдался добровольно и каяться не пожелал - тех казнили на главной площади - но память о них осталась жить...
Погас огонь в глазах старухи, высохшее бледное лицо стало отрешенно-спокойным. Она опустилась на скамью, оперлась на навершие старого резного посоха, смотря в небо.
А теперь-то - все забылось... И святилище богов забыто, и руны на камнях зарастают мхом... Кто знает? - может, так и должно быть... А за правнучку - лису, рыжую да зеленоглазую - вот день и еще день тому назад один из Высоких свататься приходил, как положено, и обычаи хозяев дома уважил, и вежлив был, и почтителен, не то что некоторые. Зарделся, как маков цвет, когда о ней говорил, глаза длинными пушистыми ресницами прикрыл... Видно - любит ее очень, да и он ей по сердцу пришелся. Молодой совсем, статен и красив, и правда - на альва похож, сероглазый, и голос - переливами весеннего ручейка, сам - стройный, как березы в том краю между рек, откуда он родом... а в той-то земле раньше - не Высокие, а Люди Сумерек были всему хозяева, теперь уж не так, ну да что горевать... Наверно, хорошие дети будут у них, особенно - если в отца пойдут; но будут они, повзрослев, молиться иным богам, и звезды называть по-иному, и говорить на ином языке, и петь иные песни...
Старуха низко склонила голову, перевитые кожаным ремешком длинные седые волосы падали на лицо, и казалось - она засыпала. Только солнце дробилось в капле влаги на щеке...